Судебная практика
Постановлением судьи Ленинского районного суда г. Орска Оренбургской области от 18 марта 2013 г. отказано в удовлетворении жалобы М., поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, на действия оперуполномоченного по ОВД МРО № 1 Управления экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД России по Оренбургской области Л. в связи с проведением им 10 октября 2012 г. осмотра офиса М., в ходе которого были изъяты документы и системный блок, а также на действия следователя следственного отдела по г. Орску Следственного управления Следственного комитета РФ по Оренбургской области Б.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Оренбургского областного суда от 30 апреля 2013 г. постановление от 18 марта 2013 г. оставлено без изменения.
Председатель Верховного Суда РФ в представлении поставил вопрос о возобновлении производства по делу по жалобе М., поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, в связи с вынесением Европейским Судом по правам человека постановления по делу “Круглов и другие против Российской Федерации” от 4 февраля 2020 г., в котором установлено нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении М.
Президиум Верховного Суда РФ 24 ноября 2021 г. удовлетворил представление по следующим основаниям (М 96-П21).
Европейский Суд по правам человека установил, что М., являясь практикующим юристом, но не обладая статусом адвоката, в 2011 году представлял интересы компании П. в налоговом споре. В 2012 году налоговые органы сообщили полиции о предполагаемом уклонении от уплаты налогов директора указанной компании. 10 октября 2012 г. полиция провела осмотр места происшествия в офисе М. и изъяла 2 документа и жесткий диск, содержащие информацию о компании П., а также об иных компаниях, интересы которых заявитель представлял в других налоговых спорах. В конце марта 2013 г. полиция вернула жесткий диск М., против него не было выдвинуто обвинений в совершении преступлений.
М. подал жалобу в порядке ст. 125 УПК РФ, утверждая, что действия полиции были незаконными. 18 марта 2013 г. суд отклонил жалобу М., но при этом не оценил необходимость и пропорциональность действий следственных органов.
По мнению Европейского Суда по правам человека, объем обязательств перед клиентами у адвокатов больше и они пользуются дополнительными привилегиями по сравнению с советниками по правовым вопросам, которые осуществляют профессиональную и зачастую независимую деятельность в большинстве областей права, включая представительство истцов в судах. Однако отсутствие каких-либо конкретных гарантий в отношениях между клиентами и советниками по правовым вопросам противоречило бы верховенству права.
С учетом этого Европейский Суд по правам человека признал, что “обыск” в офисе М. был проведен без достаточных процессуальных гарантий защиты от произвола, соответственно, имело место нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Принимая во внимание установленное Европейским Судом по правам человека нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Президиум Верховного Суда РФ пришел к следующим выводам.
В соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными. Указанные требования уголовно-процессуального закона по данному делу по мнению ВС РФ соблюдены.
Согласно ст. 1 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (в редакции, действовавшей на момент проведения следственного действия) адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном названным Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Не является адвокатской деятельностью юридическая помощь, оказываемая участниками и работниками организаций, предоставляющих юридические услуги, а также индивидуальными предпринимателями.
Согласно ст. 9 данного Закона решение о присвоении статуса адвоката принимает квалификационная комиссия адвокатской палаты субъекта Российской Федерации после сдачи лицом, претендующим на приобретение статуса адвоката, квалификационного экзамена.
Как следует из представленных процессуальных решений, М., не имея статуса адвоката, в качестве индивидуального предпринимателя осуществлял деятельность по представлению интересов граждан в налоговых органах и судах, поэтому на него не распространялись ограничения при проведении следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренные ст. 8 Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (в редакции, действовавшей на момент осмотра).
Данное обстоятельство подтверждается и Европейским Судом по правам человека, указавшим в п. 87 постановления, что любой обыск в помещении адвоката подлежит определенным процедурным гарантиям; в отношении других юридических консультантов не существует каких-либо особых профессиональных требований или дисциплинарной ответственности; их помещения не имеют никакой специальной защиты от обысков.
Кроме того, в п. 137 указанного постановления Европейский Суд по правам человека признал, что существует разница между статусом адвоката и статусом другого юрисконсульта, которую должны осознавать потенциальные клиенты. Адвокаты пользуются дополнительными привилегиями по сравнению с советниками по правовым вопросам, поскольку их обязательства перед клиентами больше, чем у других юридических консультантов.
Конституционный Суд РФ в Определении от 27 мая 2021 г. № 926-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шонгурова Артема Александровича на нарушение его конституционных прав рядом норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации” указал: осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов производится в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела; осмотр места происшествия, документов и предметов может быть произведен до возбуждения уголовного дела. По поводу осмотра жилища - более серьезного следственного действия, которое напрямую затрагивает права собственника жилища и проживающих в нем лиц, Конституционный Суд РФ признал, что он производится при наличии предусмотренных законом оснований только с согласия проживающих в нем лиц. Если же проживающие в жилище лица возражают против осмотра, то следователь возбуждает перед судом ходатайство о производстве осмотра в соответствии со ст. 165 УПК РФ (ст. 176 и ч. 5 ст. 177 УПК РФ) (Определение Конституционного Суда РФ от 23 июля 2020 г. № 1899-О).
Согласно ст. 176 УПК РФ осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов является самостоятельным следственным действием, которое имеет своей целью обнаружение следов преступления, выяснение других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, и может быть произведен до возбуждения уголовного дела.
Судом первой инстанции установлено, что осмотр помещения был проведен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, в рамках проверки, проводимой в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ, поскольку правоохранительные органы располагали информацией о правонарушении, допущенном должностными лицами общества, и наличии в вышеуказанном помещении предметов и документов, касающихся деятельности общества, в том числе имеющих отношение к данному правонарушению.
В силу ч. 2 ст. 164 УПК РФ для производства осмотра помещений судебное решение не требуется.
Таким образом, сотрудниками правоохранительных органов был проведен осмотр в помещении, занимаемом М., который не требовал предварительного разрешения суда в соответствии с действовавшими на тот момент требованиями Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Из процессуальных решений, протокола осмотра следует, что присутствовавший при проведении следственного действия М. не возражал против проведения осмотра занимаемого им помещения, был проинформирован о его правах. Также при проведении следственного действия присутствовали понятые. Указанные лица имели возможность внести свои замечания при их наличии в протокол следственного действия.
Судом первой инстанции установлено, что по результатам осмотра был составлен протокол осмотра, который подписан в том числе заявителем, в связи с чем у суда не имелось оснований не доверять ему, поскольку, как усматривается из вынесенных процессуальных решений, протокол соответствует требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.
Кроме того, Европейский Суд по правам человека в п. 124 указанного выше постановления признал, что в данном деле “обыск” был законным с точки зрения законодательства Российской Федерации и преследовал законную цель предотвращения преступлений.
Постановление суда, вынесенное в порядке ст. 125 УПК РФ по обращению М., а также апелляционное определение, оставившее его без изменения, соответствуют требованиям закона, являются мотивированными, содержат обоснования принятых решений.
На основании изложенного, а также руководствуясь ч. 5 ст. 415 УПК РФ, Президиум Верховного Суда РФ возобновил производство по уголовному делу ввиду новых обстоятельств и оставил без изменения судебные решения.